— Что они говорят? — поинтересовалась Марта ван Фогель.
— Клянчат сигареты, — раздраженно ответил Блэксли. — Знают ведь, что этого нельзя, но они, как дети. Я сейчас прекращу это! — Он подошел к сетке и крикнул пожилому самцу: — Эй! Полубосс!
На этом работнике в дополнение к стандартной парусиновой юбочке была еще и рваная нарукавная повязка. Он обернулся и приковылял к сетке.
— Полубосс! — приказал Блэксли. — Убери этих Джеков отсюда.
— Есть, босс, — прошамкал старик и начал раздавать затрещины тем, кто был рядом, — Пшли, джеки! Пшли!
— Но я захватила сигареты, — перебила миссис ван Фогель, — и с удовольствием угощу бедняжек.
— Их не следует баловать, — возразил управляющий. — Они приучены к тому, что удовольствие — это награда за работу. Я должен извиниться за моих бедных детей. В вольерах помещены старики, забывающие, как должно себя вести.
Она ничего не ответила и направилась вдоль сетки туда, где в нескольких шагах от остальных старый нео-шимп смотрел на них сквозь ячейки кроткими трагичными глазами. Он не выкрикивал с остальными «сигрет», и полубосс его не тронул.
— Хочешь сигарету? — спросила миссис ван Фогель.
— Пжалст, мисси!
Она раскурила сигарету и протянула ему. С неуклюжим изяществом он глубоко затянулся, выпустил дым через ноздри и застенчиво сказал:
— Сбо, мисси. Я — Джерри.
— Как поживаешь, Джерри?
— Какпжте, мисси? — И он поклонился, одним движением подогнув колени, наклонив голову и прижав руки к груди.
— Идем же, Марта! — К ней подошел ее муж с Блэксли.
— Сейчас, — ответила она. — Бронси, познакомься с моим другом Джерри. Правда, он — вылитый дядя Альберт? Только вид у него грустный. Почему ты такой печальный, Джерри?
— Они не воспринимают абстрактные идеи, — вмешался Блэксли.
Однако Джерри устроил ему сюрприз.
— Джерри пчальный, — объявил он с такой тоской, что Марта не знала, засмеяться ей или заплакать.
— Но почему, Джерри? — спросила она ласково. — Почему ты печальный?
— Работы нет, — заявил он. — Сигрет нет. Сласти нет. Работы нет.
— Это все старые работники, уже не способные трудиться, — снова вмешался Блэксли. — Безделье выводит их из равновесия, но у нас для них ничего нет.
— А! — сказала она. — Но почему вы не поручаете им сортировать пуговицы и вообще делать то, что делают малыши?
— Они даже с такой задачей не справятся, — вздохнул Блэксли. — Эти работники уже в маразме.
— Только не Джерри! Вы же слышали, как он разговаривает.
— Ну, может быть… Минуточку! — Он обернулся к обезьяночеловеку, который присел на корточки и, просунув сквозь сетку длинный палец, почесывал Наполеона за ухом. — Эй, джек! Сюда!
Блэксли ощупал волосатую шею работника и подцепил тонкую металлическую цепочку с жетоном, тоже металлическим. Он вгляделся в жетон и сказал:
— Вы правы, он еще не стар, но у него нелады со зрением. Я помню эту партию — катаракты в результате побочных мутационных изменений.
Он пожал плечами.
— Но это не причина мучить его бездельем!
— Право, миссис ван Фогель, вы напрасно принимаете это к сердцу. Они остаются в вольерах недолго — от силы дней десять.
— А-а! — произнесла она, смягчаясь, — у вас для старичков есть другое место? И там вы подбираете для них занятия? И отлично! Ведь Джерри хочет работать. Правда, Джерри?
Нео-шимп следил за их разговором, как мог. Ее слова он понял и ухмыльнулся.
— Джерри работать! Ага! Хороший работник! — Он пошевелил кистями, а потом сжал кулаки, продемонстрировав идеально противолежащие большие пальцы.
Мистер Блэксли, казалось, растерялся.
— Право же, миссис ван Фогель, вы напрасно… Дело в том… — он замолчал.
Ван Фогель слушал их с раздражением. Увлечения жены вызывали у него досаду — кроме тех случаев, когда это были и его увлечения. К тому же он проникался убеждением, что Блэксли вовлек его в непомерные расходы, и уже предчувствовал, как его жена отыщет способ очень нежно заставить его заплатить сполна.
Злясь на них обоих, он необдуманно брякнул:
— Не глупи, Марта! Они не отправляют их на покой, а ликвидируют.
Она не сразу осмыслила его слова, но тогда пришла в бешенство.
— Как?.. Что-о?! Да как это можно! Неужели вам совсем не стыдно? Да вы… вы собственную бабушку пристрелите!
— Миссис ван Фогель, прошу вас…
— Миссис ван Фогель, миссис ван Фогель… Хватит! Это следует прекратить! Понятно? — Она обвела взглядом вольеры, бродящих в них приговоренных к смерти работников. — Какой ужас! Вы обрекаете их работать, пока хватает сил, а потом отнимаете у них все маленькие радости и убираете их. Странно еще, что не съедаете!
— Как бы не так! — безжалостно вставил ее муж. — Продают на собачий корм.
— Что-о! Ну, это мы прекратим.
— Миссис ван Фогель, — умоляюще бормотал Блэксли, — разрешите, я объясню…
— Ха! Ну-ка, попробуйте! Если найдете, что сказать.
— Дело обстоит так… — Его взгляд упал на Джерри, который с тревогой прижимался к сетке. — Пшел, джек!
Джерри послушно поплелся прочь.
— Подожди, Джерри, — крикнула миссис ван Фогель, и Джерри неуверенно остановился. — Пусть он вернется! — приказала она Блэксли.
Управляющий закусил губу, потом позвал:
— Вернись сюда!
Он начинал испытывать к миссис ван Фогель глубокую неприязнь вопреки автоматическому благоговению перед ее рейтингом. Выслушивать наставления, как руководить собственным предприятием, это… ну, знаете, всему есть предел!..
— Миссис ван Фогель, меня восхищают ваши гуманные побуждения, но вы не осведомлены об истинном положении вещей. Мы понимаем наших работников и блюдем их интересы. Они безболезненно умирают до того, как дряхлость начинает причинять им тяжкие страдания. Они ведут счастливую жизнь, куда более счастливую, чем ваша или моя. Мы просто предупреждаем ее тяжелый конец, только и всего. Не забывайте также, что эти бедные животные без нас вообще на свет не появились бы.
Она вздернула голову.
— Чепуха! Вы еще начните цитировать мне Святое Писание. Это должно быть прекращено немедленно, мистер Блэксли, или я буду считать вас лично ответственным.
Блэксли уныло посмотрел на нее.
— Я отвечаю перед директорами.
— Вы так думаете? — Она открыла сумочку и вытащила телефон. От волнения она не попыталась прозвониться напрямую, а вызвала местную станцию.
— Междугородняя? Соедините меня с мистером Хаскеллом, номер девять ка четыре-ноль-ноль-четыре, Мэррей-Хилл, Большой Нью-Йорк. Очередность звезда семь-семь-семь. И побыстрей. — Она стояла, нетерпеливо постукивая носком туфли и гневно хмурясь, пока ее управляющий не взял трубку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});